Тел: +7 (800) 550-46-12
А СТОИЛО ЛИ ВООБЩЕ ЕХАТЬ
Что мне дали 2 года на МВА в Гарварде | Elementaree
В ответ на статью «8 вещей, которым меня не научил Гарвард» я получила много вопросов и удивлённых комментариев. А стоило ли вообще туда ехать? Зачем нужен МВА? Чтобы не оставлять ваши вопросы без ответов, я решила написать отдельный пост...
“
Гарвард дал мне свободу быть той и делать то, что я считаю правильным, свободу не заботиться о статусе и не считать медальки, свободу ставить на карту всё, что есть.
В ответ на статью «8 вещей, которым меня не научил Гарвард» я получила много вопросов и удивлённых комментариев. А стоило ли вообще туда ехать? Зачем нужен МВА? И мой самый любимый: зачем тратить 150 тысяч долларов непонятно на что?
Чтобы не оставлять ваши вопросы без ответов, я решила написать отдельный пост о том, что, собственно, дали мне 2 года на МВА в Гарварде. Если кратко, Гарвард дал мне свободу быть той и делать то, что я считаю правильным, свободу не заботиться о статусе и не считать медальки, свободу ставить на карту всё, что есть. А вот из чего эта свобода сложилась как пазл — ниже.
Чтобы не оставлять ваши вопросы без ответов, я решила написать отдельный пост о том, что, собственно, дали мне 2 года на МВА в Гарварде. Если кратко, Гарвард дал мне свободу быть той и делать то, что я считаю правильным, свободу не заботиться о статусе и не считать медальки, свободу ставить на карту всё, что есть. А вот из чего эта свобода сложилась как пазл — ниже.
наслаждаться мгновением
Погружаясь во всё происходящее, осознаёшь:
вау, оказывается, настоящее мгновение — это так интересно,
в нём так много оттенков и полутонов.
вау, оказывается, настоящее мгновение — это так интересно,
в нём так много оттенков и полутонов.
Я с детства привыкла к чему-то стремиться. В любой момент у меня была конкретная цель на будущее, стремление к которой занимало большую часть моего времени. Благодаря такому подходу мне удалось последовательно добиться многих вещей, которые сейчас для меня важны. Но когда ты живёшь в режиме «стремления», твоё настоящее всегда оказывается твоим «недобудущим». И жить в этом настоящем нужно только потому, что без него не будет желаемого будущего. Так может продолжаться бесконечно, потому что достижение любой цели лишь означает, что пора ставить следующую и жить стремлением к новому будущему.
Гарвард же выдёргивает человека из привычного хода жизни и помещает в нечто без времени и пространства.
Гарвард же выдёргивает человека из привычного хода жизни и помещает в нечто без времени и пространства.
Там быстро забываешь про нормальное и привычное течение жизни и становишься исследователем самого себя : что тебя мотивирует, от чего ты получаешь удовлетворение, что даёт тебе силы. Вести эту исследовательскую деятельность легко, так как вокруг — сплошной социальный эксперимент. За 2 года бизнес-школы успеваешь поучаствовать в большем количестве человеческих взаимодействий, связей, конфликтов, чем за всю предыдущую жизнь. Проживая всё это детально и со смаком, начинаешь понемногу понимать, как ты устроен.
Погружаясь во всё происходящее, осознаёшь: вау, оказывается, настоящее мгновение — это так интересно, в нём так много оттенков и полутонов. Начинаешь понимать всю суть набившего оскомину выражения be present (будь здесь и сейчас) . Оно, и правда, меняет жизнь, доставая тебя из мыслей о будущем и усаживая рядом с собеседником, деревом или книгой и открывая тебе наконец другое и других со всей их непохожестью на тебя. Конечно, этот навык полноценного присутствия в настоящем требует постоянной тренировки, но Гарвард помог мне сделать главный шаг — понять, что нереально круто быть здесь и сейчас. И что это не вредит, а даже способствует достижению целей.
Погружаясь во всё происходящее, осознаёшь: вау, оказывается, настоящее мгновение — это так интересно, в нём так много оттенков и полутонов. Начинаешь понимать всю суть набившего оскомину выражения be present (будь здесь и сейчас) . Оно, и правда, меняет жизнь, доставая тебя из мыслей о будущем и усаживая рядом с собеседником, деревом или книгой и открывая тебе наконец другое и других со всей их непохожестью на тебя. Конечно, этот навык полноценного присутствия в настоящем требует постоянной тренировки, но Гарвард помог мне сделать главный шаг — понять, что нереально круто быть здесь и сейчас. И что это не вредит, а даже способствует достижению целей.
БЫТЬ НЕ ПЕРВОЙ
В итоге я приобрела очень многое, но началось это с того, что окружающие перестали считать меня суперчеловеком, который всё успевает и просто не может понять их проблем.
До Гарварда, хоть я это и не признавала, у меня был синдром отличника: золотая медаль в школе, золотая медаль в МГИМО(У), супероценки в МакКинзи. В какой-то момент я заметила, что собирание медалек постепенно превращается в самоцель, что потенциально ведёт к очень странным приоритетам типа «работать в самом престижном месте на земле». При этом навыков коммуникации с людьми и завязывания знакомств у меня почти не было. Чтобы сломать всё это, я поставила себе цель не учиться на отлично и вместо этого сфокусироваться на социальной жизни — постараться понять других людей и их взгляды на мир (а то я всё больше была заинтересована своими собственными). Сначала было сложно не стремиться к успеху в академической деятельности, но я справилась.
В итоге я приобрела очень многое, но началось это с того, что окружающие перестали считать меня суперчеловеком, который всё успевает и просто не может понять их проблем. Оказалось, что раньше я проецировала окружающим такой уровень превосходства, что со мной не о чем было общаться. И вдруг я оказалась нормальной! Это позволило мне открыть много дверей. Я узнала миллион характеров и научилась разделять более тонкие оттенки настроения и поведения, чем раньше.
“
Я научилась воспринимать не только слова, но и комплексное состояние человека: что он хочет, почему и что с этим делать.
Кроме того, в учёбе и работе я привыкла к KPI, срокам и статус-ревью, поэтому стала использовать этот подход и в социальной жизни. Благодаря этому стала больше видеть, путешествовать и чаще оказываться в неожиданных для себя ситуациях — от готовки домашних кукурузных лепёшек с латиноамериканцами до празднования очередного дня рождения на частной яхте в Майами. В моём окружении появились удивительные люди: балерина из Нью-Йорка, инвестбанкир из Африки, предприниматель с бэкграундом в прайват эквити из Германии.
Взаимодействуя с ними, я начала осознавать многообразие людей и ценность каждого из подходов к жизни. А также заинтересовалась тем, как формируются эти подходы. Ведь то, как человек ведёт себя сейчас, — хитрое сплетение всего того, что происходило с ним в жизни. Чтобы понимать и уметь влиять на людей, надо научиться распутывать это сплетение и видеть взаимосвязи. Я с трудом принимаю мнения, отличные от моего, поэтому мне было сложно сжиться с мыслью, что есть ещё миллион других, не менее правильных подходов к жизни. Но, пытаясь разобраться в них, я стала намного больше понимать и интереснее жить.
Взаимодействуя с ними, я начала осознавать многообразие людей и ценность каждого из подходов к жизни. А также заинтересовалась тем, как формируются эти подходы. Ведь то, как человек ведёт себя сейчас, — хитрое сплетение всего того, что происходило с ним в жизни. Чтобы понимать и уметь влиять на людей, надо научиться распутывать это сплетение и видеть взаимосвязи. Я с трудом принимаю мнения, отличные от моего, поэтому мне было сложно сжиться с мыслью, что есть ещё миллион других, не менее правильных подходов к жизни. Но, пытаясь разобраться в них, я стала намного больше понимать и интереснее жить.
ДЕРЖАТЬ В ФОКУСЕ МНОГО ЛЮДЕЙ
Считается, что Гарвард делает людей зацикленными на себе — со мной же случилось наоборот.
Я научилась воспринимать не только слова, но и комплексное состояние человека.
Я научилась воспринимать не только слова, но и комплексное состояние человека.
До бизнес-школы у меня было немного близких людей, в которых я вкладывала 80% своего свободного времени. В Гарварде я поняла, что закрываюсь от миллиона новых возможностей, мыслей, идей, мнений и критики себя. А это странно и часто даже глупо. Я заставила себя научиться знакомиться и стала открываться другим людям. Оказалось, чтобы открываться самой и открывать человека, нужно много энергии и времени. Но теперь я знаю: в каждом человеке скрывается мир, достойный того, чтобы его узнать и понять.
В абсолютном большинстве случаев усилия по узнаванию этого мира окупаются тем, какие новые знания, подходы и эмоции ты обретаешь.
В абсолютном большинстве случаев усилия по узнаванию этого мира окупаются тем, какие новые знания, подходы и эмоции ты обретаешь.
Считается, что Гарвард делает людей зацикленными на себе — со мной же случилось наоборот. Я научилась воспринимать не только слова, но и комплексное состояние человека: что он хочет, почему и что с этим делать. В итоге подружилась со многими удивительными людьми и регулярно поддерживаю с ними отношения. А несколько человек из разных стран от Нигерии до США теперь первыми узнают новости и обо мне, и об Elementaree.
После окончания школы в моей голове было много новых подходов к разным сторонам жизни. Удержание большого количества людей в фокусе внимания — тот подход, придерживаться которого вне школы оказалось сложнее всего. Ведь очень просто утонуть в рутине и перестать искать новые возможности. Но я работаю над тем, чтобы постоянно вытаскивать себя из привычного хода жизни и отправляться на встречи, мероприятия. Наверно, одним из них стала поездка на Форсайт-Флот . С совершенно неожиданным, кстати, результатом: теперь я несу ответственность за создание дорожной карты отрасли еды всей России.
После окончания школы в моей голове было много новых подходов к разным сторонам жизни. Удержание большого количества людей в фокусе внимания — тот подход, придерживаться которого вне школы оказалось сложнее всего. Ведь очень просто утонуть в рутине и перестать искать новые возможности. Но я работаю над тем, чтобы постоянно вытаскивать себя из привычного хода жизни и отправляться на встречи, мероприятия. Наверно, одним из них стала поездка на Форсайт-Флот . С совершенно неожиданным, кстати, результатом: теперь я несу ответственность за создание дорожной карты отрасли еды всей России.
ГОВОРИТЬ «НЕТ» И РАССТРАИВАТЬ ЛЮДЕЙ
В Гарварде я начала принимать решения, которые явно не устраивали близких мне людей, и обрела смелость для их реализации.
Почему-то я много успевала, начиная с самого детства. Поэтому мне не приходилось серьёзно расстраивать близких людей или как-то им противоречить. Их пожелания были предельно простыми (по крайней мере, те из них, что я осознавала) и сводились к успешному продвижению по учёбе и работе.
Ни с тем, ни с другим проблемы не было — и все были счастливы. В Гарварде я начала принимать решения, которые явно не устраивали близких мне людей, и обрела смелость для их реализации.
Ни с тем, ни с другим проблемы не было — и все были счастливы. В Гарварде я начала принимать решения, которые явно не устраивали близких мне людей, и обрела смелость для их реализации.
Я просто чётко осознала: следование желаниям других, если они противоречат твоим мечтам, в результате никому счастья не приносит. Потому что ты недоволен своей жизнью, винишь в этом близких, они это видят и остаются недовольными тобой. В общем, lose-lose. А в обратном случае у всех появляется шанс найти новое равновесие и чувство удовлетворения.
чувствовать принадлежность
Я вдруг ощутила себя частью великой истории, частью сообщества людей, которые создали нереальное количество прекрасного и изменили этот мир до неузнаваемости.
Выросшая в девяностые, я всегда с недоверием и непониманием относилась к идее принадлежности к чему-либо и считала, что человека нужно судить по тому, какой он сам , независимо от того, откуда он и к какому обществу принадлежит. Поэтому я долго относилась к Гарварду как к чему-то очень незначительному и рядовому в своей жизни. Я вернулась в школу спустя два года после выпуска, этим летом. Когда я вошла в кампус, произошло что-то необыкновенное. Я вдруг ощутила себя частью великой истории, частью сообщества людей, которые создали нереальное количество прекрасного и изменили этот мир до неузнаваемости. И в один миг всё прошлое этого места и этих людей неожиданно стали частью меня и начали давать мне энергию — на то, чтобы самой менять мир.
БЫТЬ ОПТИМИСТИЧНЫМ
И видеть возможности, конечно же. Гарвард, как и любая хорошая бизнес-школа, — это путешествие по изменению себя с непредсказуемым финалом.
Не знаю, замечали ли вы, но Москва очень цинична и критична. Живя здесь, многие люди скорее учатся находить причины, почему что-то не получится, почему кто-то не прав и идиот, нежели искать способы, чтобы всё получилось, и поддерживать друг друга на непростом пути. Поэтому в Гарварде для меня было абсолютно непривычно видеть энтузиазм людей и вопросы о том, как можно сделать ещё лучше. То есть стандартный для бизнес-школы ход мысли такой: «Да, это отличная идея, её можно улучшить и сделать вообще космической — например, думал ли ты об этом?» Вместо защитных механизмов на внешнюю критику включаются механизмы коллективного обсуждения, а две головы, как известно, лучше одной.
А ещё когда ты каждый день видишь людей, которые создали компании, открыли отрасли, поменяли мир, начинаешь воспринимать это как нормальную жизнь. Создать Dropbox — нормально. Быть гендиректором GE десятилетиями — так это работает. Заряд оптимизма настолько силён, а видеть возможности оказывается настолько продуктивнее, чем постоянно думать о причинах потенциального провала, что я поменяла свои планы на жизнь — и сразу после Гарварда стала создавать Elementaree.
А ещё когда ты каждый день видишь людей, которые создали компании, открыли отрасли, поменяли мир, начинаешь воспринимать это как нормальную жизнь. Создать Dropbox — нормально. Быть гендиректором GE десятилетиями — так это работает. Заряд оптимизма настолько силён, а видеть возможности оказывается настолько продуктивнее, чем постоянно думать о причинах потенциального провала, что я поменяла свои планы на жизнь — и сразу после Гарварда стала создавать Elementaree.
ВЫЛЕЗТИ ИЗ РОССИЙСКОЙ КОРОБКИ
Наша объективная российская реальность содержит в себе очень много ограничений для создания здесь чего-то хорошего и долгосрочного. И я стала это очень чётко понимать.
Я уезжала в школу с большой и абсолютно субъективной любовью к России. Знаете, когда едешь в пять утра из Домодедово, открываешь окно в машине, вдыхаешь мокрый воздух, и в груди щемит. Или когда лежишь в летнем лесу и рассматриваешь кусочки солнца, пробивающиеся сквозь густые заросли сосен и вкрапления берёз. У меня не было сомнений, что я вернусь в Россию. И что всё здесь пойдёт на поправку.
Прожив бизнес-школу, я стала объективнее воспринимать реальность. Как говорил мой любимый профессор экономики, горячий аргентинец с олимпийской медалью по фехтованию, 'Unfortunately there're a lot of shity countries and they can be shity for a very long time'.
Прожив бизнес-школу, я стала объективнее воспринимать реальность. Как говорил мой любимый профессор экономики, горячий аргентинец с олимпийской медалью по фехтованию, 'Unfortunately there're a lot of shity countries and they can be shity for a very long time'.
Посмотрев на Россию, я увидела мизерную долю в мировом ВВП — 3,3% с негативной динамикой за последние 5 лет, несопоставимость качества моего образования в России с тем, что я получала в Гарварде, даже не вкладывая силы в учёбу. Разница в уровне преподавания, качестве материала и применимости знаний огромная. Когда я училась в России, у меня было ощущение, что образование отстаёт от реальности, там — что опережает реальность, помогая создать тебе конкурентное преимущество перед теми, у кого такого образования нет. Когда я вернулась домой, мне стало странно слышать все дебаты внутри страны относительно того, что мы — сила на мировой арене, против нас что-то замышляют. Когда я была в Америке, там шла предвыборная кампания президента с дебатами. За все дебаты Россия была упомянута 1 раз (!) в контексте Ближнего Востока. При таком индексе упоминаемости сложно представить, что американцы — от фермера до сенатора — просыпаются и засыпают с мыслью о нашей великой Родине.
Это всё к чему? Наша объективная российская реальность содержит в себе очень много ограничений для создания здесь чего-то хорошего и долгосрочного. И я стала это очень чётко понимать. Вместе с тем я стала в разы большим оптимистом, видящим возможности. И они в России, как и любой другой стране, есть. Но придыхание и романтика ушли навсегда — снижаясь над Москвой, я теперь чувствую то же самое, как при снижении над Бостоном, Римом или многими другими городами. Потому что, в конце концов, мы живём с людьми, а люди независимо от страны хотят примерно похожих вещей.
Это всё к чему? Наша объективная российская реальность содержит в себе очень много ограничений для создания здесь чего-то хорошего и долгосрочного. И я стала это очень чётко понимать. Вместе с тем я стала в разы большим оптимистом, видящим возможности. И они в России, как и любой другой стране, есть. Но придыхание и романтика ушли навсегда — снижаясь над Москвой, я теперь чувствую то же самое, как при снижении над Бостоном, Римом или многими другими городами. Потому что, в конце концов, мы живём с людьми, а люди независимо от страны хотят примерно похожих вещей.
ВЕРОВАНИЯ И ЭМОЦИИ ПРАВЯТ МИРОМ
Также и с менталитетом или набором верований в обществе: они намного больше влияют на принятие решений и каждодневные исходы, чем написанные законы.
И они намного важнее логики или написанных правил. Например, все инвестиционные решения, свидетелем которых я была, принимались исключительно эмоционально. Это больше про веру, а не про логику. Как человеку, до этого 20 лет прокачивавшему аналитику, мне было сложно это осознать. Но мир двигают не анализ и логика , а воля.
Также и с менталитетом или набором верований в обществе: они намного больше влияют на принятие решений и каждодневные исходы, чем написанные законы. В обществе, где верят, что полицейские продажны, и не считают справедливость главной целью, ситуаций со взятками будет принципиально больше, чем в обществе, где полицейские прежде всего выполняют свой долг, и люди это видят.
Конечно, это далеко не всё, что дал мне Гарвард. Есть одно предостережение, которым я считаю важным с вами поделиться. Гарвард, как и любая хорошая бизнес-школа, — это путешествие по изменению себя с непредсказуемым финалом. Просто поверьте: вы не знаете, кем вы выйдете из бизнес-школы. Но это точно будет не тот, кто начинал её. Последствия могут быть разрушительными для всей прошлой жизни и людей в ней. Но такова цена свободы. Главное, мне кажется, что идёт вместе со свободой, которую я нашла, — это вера в себя, готовность тысячу раз подняться и сделать всего один шаг, а потом всего ещё один — и прийти к результату.
Также и с менталитетом или набором верований в обществе: они намного больше влияют на принятие решений и каждодневные исходы, чем написанные законы. В обществе, где верят, что полицейские продажны, и не считают справедливость главной целью, ситуаций со взятками будет принципиально больше, чем в обществе, где полицейские прежде всего выполняют свой долг, и люди это видят.
Конечно, это далеко не всё, что дал мне Гарвард. Есть одно предостережение, которым я считаю важным с вами поделиться. Гарвард, как и любая хорошая бизнес-школа, — это путешествие по изменению себя с непредсказуемым финалом. Просто поверьте: вы не знаете, кем вы выйдете из бизнес-школы. Но это точно будет не тот, кто начинал её. Последствия могут быть разрушительными для всей прошлой жизни и людей в ней. Но такова цена свободы. Главное, мне кажется, что идёт вместе со свободой, которую я нашла, — это вера в себя, готовность тысячу раз подняться и сделать всего один шаг, а потом всего ещё один — и прийти к результату.
